Они делали несчастное лицо, закусывали губы, заламывали руки, пускали
слёзы и говорили мне, что я делаю им очень больно. Во мне рождалось
чувство стыда, которое ломало меня - как я могу, они же любят меня,
значит надо ломаться, надо покинуть лоно любимой бездны и стремиться
вместе, взявшись за руки к чему-нибудь светлому, к коммунизму например,
ну или к адекватной реакции на фонари зимним вечером.